Кстати, есть что сказать мимоходом по поводу прошедшего Бушуевского фестиваля. Да собственно даже не про сам фестиваль, а про одно из выступлений. Я проходил мимо сцены аккурат в момент, когда там разыгрывали сценку создания в гравюре Иваном Бушуевым крылатого коня. Того коня, который с крыльями, который стал символом города Златоуста. Иванко-Крылатко - так называл Ивана Бушуева уральский мастер слова Павел Петрович Бажов. И на сцене был момент из его сказки.

Подумал-подумал Иванко и вспомнил, как накануне вечером Оксютка шептала:

- Ты уж постарайся, Ваня! Крылышки, что ли приделай коньку, чтоб он лучше фуйкина вышел.

Вспомнил это и говорит:

- Э, была не была! Может, так лучше!

Взял да и приделал тем конькам крылышки, и видит - точно, еще лучше к булатному узору рисовка легла. Эту рисовку закрепил и по дедушкиному секрету вызолотил.

К сроку изготовил. Отполировал старательно, все чатинки загладил, глядеть любо. Объявил, - сдаю пробу. Ну, люди сходиться стали. Первым дедушко Бушуев приплелся. Долго на саблю глядел. Рубал ей и по-казацки, и по-башкирски. На крепость тоже пробовал, а больше того на коньков золотых любовался. До слезы смотрел. Потом и говорит:

- Спасибо, Иванушко, утешил старика! Полагался на тебя, а такой выдумки не чаял. В чиковку к узору твоя рисовка подошла. И то хорошо, что от эфесу ближе к рубальному месту коньков передвинул.

Наши мастера тоже хвалят. А немцы разве поймут такое? Как пришли, так шум подняли.

- Какой глюпость! Кто видел коня с крильом! Пошему корона сбок лежаль? Это есть поношений на коронованный особ!

Прямо сказать, затакали парня, чуть не в тюрьму его загоняют. Тут дедушко Бушуев разгорячился.

- Псы вы, - кричит, - бессмысленные! Взять вот эту саблю да порубать вам осиновые башки. Что вы в таком деле понимаете?

Старика, конечно, свои же вытолкали, чтоб всамделе немцы до худого не довели. А немецкое начальство Ванятку прогнало. Визжит вдогонку:

- Такой глюпый мальчишка завод не пускайть! Штраф платить будет! Штраф!

Иванко от этого визгу приуныл было, да дедушко подбодрил:

- Не тужи, Иванко! Без немцев жили и дальше проживем. И штраф им выбросим. Пускай подавятся. Женись на своей Оксютке. Сказал - не препятствую,- и не препятствую.

Бажов П.П. - Иванко-Крылатко.

К чему я веду? Бажов, конечно, приукрасил свой рассказ-сказку - сделал яркого отрицательно персонажа, описал конфликт и ликующую развязку. Немецкая дисциплина, несомненно, запомнилась златоустовцам своей строгостью, но если серьезно копать историю, то факты скорее будут говорить о положительном влияние немцев на становление Златоустовского производства (и не только оружейного). Совсем недавно ходил я по местному и краеведческому музею и удивлялся - как много немецких фамилий. Эти фамилии до сих пор начертаны на каменных надгробьях старом разбитом дореволюционном кладбище в Березовой Роще на Уреньге.

В качестве материала для ознакомления - статьи из "Златоустовской энциклопедии" и научная статья за авторством работника Златоустовского краеведческого музея.

Бушуев Иван Николаевич

Бушуев Иван Николаевич (1800, Златоуст - 1834, там же)* - создатель златоустовской гравюры на стали, гравер Златоустовской оружейной фабрики.

Родился в семье заводского унтершихтмейстера, известного в то время на Урале художника-самородка Николая Никитовича Бушуева. Учился в горнозаводской школе, с 1815 г. начал работать в заводской чертежне, где под руководством своего отца и А. Е. Тележникова, известных в то время на фабрике рисовальщиков, прошел хорошую выучку для художника. В декабре 1817 г. был принят в обучение к немецким художникам-оружейникам Шафам. За очень короткий срок овладел мастерством выковки оружия и стал специалистом высокого класса по украшению холодного оружия. С 1823 г., после ухода с фабрики Шафов, стал старшим мастером отделения украшенного оружия. Усовершенствовал технику золочения "через огонь", добился более прочного и надежного соединения золота со сталью. По праву считается создателем златоустовской гравюры на стали.

Наиболее важным в его творчестве стало создание миниатюр на темы русской истории. Впервые на Златоустовской оружейной фабрики Бушуев стал украшать оружие многофигурными батальными сценами, центральной фигурой композиций художник сделал не полководцев, а солдата. Его фантазия создала, а талант увековечил на металле образ стремительно несущегося крылатого коня, который ныне украшает герб Златоуста и стал символом города. А сам легендарный художник стал зваться в народе Иванко Крылатко. Работы Бушуева хранятся во многих музеях страны. Его именем названа одна из улиц в центре Златоуста. В 1988 г. на привокзальной площади города установлен памятник И. Н. Бушуеву. Автор памятника златоустовский скульптор и художник В. П. Жариков.

* По уточненным данным из Златоустовского городского архива родился в Златоусте в 1798 г., умер там же 20 мая 1835 г.

Е. Ковина. "Златоустовская энциклопедия".

Немецкие мастера в Златоусте

Немецкие мастера в Златоусте. Первые немецкие мастера прибыли на Златоустовский завод в 1809 - 1810 гг. из Ижевского завода. Они были приглашены владельцем завода А. А. Кнауфом для устройства товарной фабрики по выпуску стальных инструментов и бытовых изделий. С иностранцами заключались контракты на пятилетний срок. Главное условие контрактов: прилежное выполнение обязанностей по производству товаров и обучение своему мастерству данных им в помощь или в подмастерья заводских работников.

В 1811 г. А. А. Кнауф подписал контракт с прусским военным и горным советником А. Г. Эверсманом на "главное управление Златоустовскими заводами и имением". К этому времени на заводе уже насчитывалось 60 немецких мастеров. Когда 3 ноября 1811 г. Златоустовский завод перешел в государственное управление, товарная немецкая фабрика закрылась. Некоторые иностранные мастера покинули завод, однако большая их часть, в т. ч. и сам А. Г. Эверсман, поступили на службу в казенное ведомство, связав свою судьбу с заводом и открывшейся вскоре Оружейной фабрикой.

Будущий директор Златоустовской оружейной фабрики А. Г. Эверсман 1 января 1814 г. подписал первый контракт с тремя оружейниками Золингена о переезде в Россию. В том же году на переселение в Златоустовский завод согласилось еще 35 семей. В 1815 - 1817 гг. подобные же контракты были заключены со многими мастерами из немецких городов Золингена, Клингенталя, Эльбергфельда, Эльзаса, Гогена. Число немецких мастеров в Златоусте дошло до 115. Они получали достаточно высокое жалование и пользовались многочисленными льготами. Мастера-оружейники жили отдельной колонией, место для которой было отведено в центре заводского поселка. Для них заводом строились единообразные дома, составившие две улицы - Большую и Малую Немецкие. Открылась немецкая школа, устроен госпиталь. Неподалеку от дома Горного начальника Златоустовских заводов действовала лютеранская кирка, выше по улице Большой Немецкой - католический костел. На противоположном берегу заводского пруда в живописном сосновом бору немцы облюбовали место для отдыха и назвали его Фрейденталем. После истечения предусмотренного контрактом пятилетнего срока основная часть иностранных мастеров осталась в Златоусте. В 1820 г. по утвержденному "Штату иностранным мастерам Златоустовской оружейной фабрике" полагалось иметь 38 штатных и 107 сверхштатных мастеров. Постепенно число иностранных мастеров-оружейников уменьшалось - старики уходили на пенсию, а из их потомков лишь немногие стали оружейниками. К 1868 г. на Оружейной фабрике насчитывалось всего 38 немецких мастеров. После 1875 г. оставшиеся в Златоусте потомки иностранных мастеров получили русское подданство и были причислены к мещанскому сословию.

Немецкие мастера-оружейники принесли в Златоуст лучшие традиции европейского искусства в изготовлении и украшении холодного оружия, заложили основу, на которой их златоустовские ученики развили русскую манеру и технику украшения, создав самобытное искусство златоустовской гравюры на стали. Потомки некоторых немецких мастеров и сегодня живут в Златоусте, сохраняя имена своих предков: Вольферц, Шнейдер, Гепп, Эберт, Эслингер, Кляммер.

С. Куликовских, Ю. Окунцов. "Златоустовская энциклопедия".

Немецкие страницы истории Златоуста

Ни одна страна не оставила такого глубокого следа в истории нашего города, как Германия. Он прослеживается на протяжении всей истории Златоуста от 18 до 21 веков. Первые немцы ступили на эту землю, когда Златоустовского завода ещё не было. В экспедиции отправленной царём Алексеем Михайловичем на Таганай для поисков серебра, участвовали, в качестве мастеров-рудознатцев, уроженец Дрездена Христиан Дробыш, его помощник капитан Карл Риман и мастера серебряных дел Иоганн Инсберг и Яков Буда. Летом 1672 года немецкие специалисты жили и работали в Уральском остроге - крепости построенной для обеспечения этой беспрецедентной по масштабам экспедиции. Плавка образцов руд показала, что здесь можно плавить железо, а серебра нет и в помине. После этого экспедиция воеводы Хитрово закончила свою работу.

Выплавкой этого железа решил заняться Андрей Кнауф, Московский купец 1-й гильдии. В 1798 году он арендовал у капитана Лугинина доставшиеся ему от деда Златоустовские заводы. Через год государство обратило эти заводы в свою собственность и для управления ими командировало горного чиновника Фелькнера, который с присущей ему педантичностью принялся наводить здесь порядок. Впрочем, облюбовавший Златоустовские заводы Кнауф, дойдя до императора Павла, добился передачи их ему в вечную и потомственную аренду. Скупив или арендовав ещё до десятка уральских заводов, сей купец стал одним из крупнейших заводчиков страны.

Увеличив выплавку металлов, Кнауф наладил на Златоустовском заводе производство крестьянских кос, а также, одним из первых в России, наладил инструментальное производство. Для этого он принял на службу известного фабриканта из Данцига Давида Гильгерта, напильники и другие слесарные инструменты которого славились в Европе и России. Гильгерт, к тому времени, завербовал для работы на Ижевском заводе большую группу специалистов из числа своих соотечественников. Часть из них оказалась в Златоусте, где, под его руководством начала действовать, так называемая, немецкая фабрика. Среди тех первых переселенцев был, и родоначальник известной позже фамилии Гепп. В 1810 г. Кнауф заключил контракт с бывшим прусским военным и горным советником Августом Эдуардом Эверсманом, который стал управляющим его заводами.

После того, как в 1811 году государство изъяло у Кнауфа, за неуплату налогов, Златоустовские заводы, их главноуправляющим был назначен Михаил Иванович Кляйнер, выходец из прибалтийских немцев. Окончив Петербургское горное училище, он служил на Урале, в Сибири и на Кавказе. Кляйнеру удалось уже в 1811 году наладить на Златоустовском заводе производство пушечных стволов, а на Кусинском и Саткинском – ядер и картечи. За время войны 1812 года русская армия получила около 400 златоустовских артиллерийских орудий.

Инициатором создания Златоустовской оружейной фабрики и её организатором стал Э.Эверсман. Он лично вербовал мастеров Золингена и налаживал производство холодного оружия. В 1817 г. Эверсман, щедро награждённый Александром I, ушёл в отставку. Пост директора фабрики совместил со своей должностью начальник Златоустовских горных заводов обербергмейстер Антон Фёдорович Фурман. Этот крупный горный деятель, после окончания горного училища, работал на Олонецких заводах, затем усовершенствовался в науках в европейских странах и получил диплом инженера во Фрейберге. Фурман преподавал металлургию и геологию в Горном кадетском корпусе, а в 1815 был назначен горным начальником Златоустовских заводов. За пять лет он наладил производство высококачественного оружия и вывел фабрику на проектную мощность.

Заметный след оставил в истории Урала ещё один горный деятель – Адольф Андреевич Ахте. Он усовершенствовал способ извлечения золота из руды и изобрёл станок для промывки золота. В 1826 – 1831 годах он руководил заводами округа и оружейной фабрикой.

Следует отметить, что к 1819 г. в Златоусте проживало 456 немцев – 147 семей. Среди приехавших были представители оружейных династий известных с XIII века – Вольферц, Вайерсберг, Шмидт и другие. Благодаря высококвалифицированным специалистам, Златоустовская фабрика белого оружия вскоре зарекомендовала себя, как образцовое предприятие, а её клинки в сражениях и на всемирных выставках завоевали славу лучших в мире.

Мастера Шафы принесли в Златоуст техники художественной обработки стали, на основе которых Иван Бушуев создал декоративно – прикладное искусство гравюры на стали.

Немецкая община, имевшая свою школу, клуб и две церкви – католическую и протестантскую, наложила свой отпечаток на культурную жизнь Златоуста. Чрезвычайно выгодные условия найма привели к тому, что после окончания сроков контрактов, практически все приехавшие остались. Их потомки и сегодня живут в нашем городе. Дети оружейников, получив образование за счёт государства, возвращались в Златоуст, ставший для них родным городом. Так, Карл Роленгоф, окончив институт, служил на заводе по механической части, а в 1854 году был назначен смотрителем арсенала. Тогда же врачом горнозаводского госпиталя стал Александр Шмитц. А в 1881 г. в город вернулся дипломированный врач Эдуард Шлипер, оставивший, в результате своей сорокалетней службы, добрую память среди заводчан. Ещё доктор великолепно играл на скрипке и был одним из организаторов самодеятельного театрального коллектива.

Те, кто продолжал дело предков, честно работали на заводе со своими русскими коллегами. Среди мастеров, получивших награды за отливку первых отечественных стальных пушек были Фёдор Гессенбург, Данила Шнейдер и Альберт Шлипер. Все они были отмечены медалями “За усердие’’ по представлению П.М.Обухова. В том же году медали получили Карл Ибах, Адольф Лорх, Карл Шлехтер, Фридрих Гра, Эдуард Вольферц и Иван Вейяр. В 1880 г. малой серебряной медалью наградили главного мастера кузнечного и клинкового цехов Фёдора Лорха. Через несколько лет, представляя его уже к большой серебряной медали, управитель фабрики писал: “Лорх, состоя на службе беспрерывно с 1 мая 1861 года…с постоянным усердием, знанием дела и вполне добросовестным исполнением своих обязанностей по приготовлению оружия…как по нарядам, так и по частным заказам, а равно на иностранные и российские выставки, принёс казне несомненную пользу. К особенным заслугам его должно отнести усовершенствование способа приготовления сварочного булата и придания ему таких качеств, что представилась возможность принимать заказы из сего металла на боевые клинки’’. Немецкие мастера, вместе с русскими, участвовали в изготовлении подарков для наследника престола Александра Николаевича – знаменитых доспехов и технического кабинета. За что многие получили денежные награды, а кузнец Карл Вольферц бриллиантовый перстень от императора. Мастер Андрей Эслингер был награжден почётным кафтаном.

К концу XIX века значительная часть потомков немецких оружейников выехала из Златоуста, и их община сократилась до 157 человек. Однако позже сюда перебрались немцы из других регионов России и их численность к 1913 г. достигла тысячи.

Примечательно, что побывавшие в Златоусте император Александр I и будущий император Александр II особое внимание уделили немецким мастерам, обедали в их домах и интересовались их жизнью. Герцог Максимилиан Лейхтенгбергский, член императорской фамилии, посетив Златоустовский, завод в 1845 году, побывал в немецкой школе и немецком клубе. Его сын – Николай Максимилианович, побывавший у нас, по поручению императора, в 1866 году, встречался с немецкими мастерами и рассматривал их просьбы.

Нельзя не отметить, что среди исследователей нашего края так же было много немецких учёных; Пётр Паллас, Эрнст Гофман, Александр Гумбольдт. В числе горных инженеров трудившихся в Златоустовском горном округе, едва ли не половина имела немецкие корни. Перечислить всех невозможно. В их числе друг и родственник Аносова Фердинанд Грасгоф и его сын Николай, управитель Златоустовского завода, автор проекта и строитель Ермоловской домны Эдуард Гертум, так же управитель завода и инициатор создания завода,,Магнезит’’ Александр Шуппе, потомок философа Канта, последний управитель завода и руководитель строительства Уралмашзавода Владимир Фидлер. Горными начальниками Златоустовского округа, в разное время, были, наряду с уже упомянутыми Кляйнером, Фурманом и Ахте, П.П.Бекман, Г.В.Лизель, К.Г.Вайденбаум, Г.И.Бострем. Из 18 горных начальников – 7 немцы.

Первыми врачами в Златоусте тоже были немцы; Александр Эверсман, сын организатора оружейной фабрики, доктор медицины и философии, известный ботаник и путешественник, один из первых российских разведчиков, Август Тиме – доктор медицины, инспектор госпиталей Златоустовского округа, а затем и всего Урала, Даниэль

Поль – аптекарь горнозаводского госпиталя и другие.

У истоков частного предпринимательства в нашем городе также были немцы. Первую пивоварню открыл Филипп Гааз, а первое кожевенное заведение – Август Клосс, ставший впоследствии купцом. Торговлей занимался и его сын Александр, а также выходцы из оружейников Данила Ибах, Людвиг Бильштейн, Фёдор Лорх. Небезынтересно, что жёны наших богатейших купцов и промышленников Федора Злоказова и Егора Пролубникова, известные своей благотворительностью, были немками.

Когда в Златоусте начали действовать гимназии и среднее механико-техническое училище, то среди преподававших там педагогов были коллежский асессор А.А.Шретер, читавший естественную и гражданскую историю, инженер-электрик Т.Ю.Зейслер, окончивший политехникум в Кетене и инженер-механик В.И.Гагеман, окончивший Франкенгаузенский политехнический институт, обучали немецкому языку.

Оборудование для завода, большей частью, закупалось в Германии. Самую первую в России электрическую сталеплавильную печь системы Рехлинга - Розенгаузена, заказанную у фирмы, Сименс и Гальске’’, в 1912 году монтировали электромеханик Функ и плавильщик Вагнер. Уникальный стан для прокатки клинков был спроектирован и изготовлен фирмой Хаккеля, а его наладкой и пуском в 1915 году руководил управитель завода и оружейной фабрики А.Першке.

Во время Первой мировой войны, Россия и Германия оказались противниками. Впрочем, Златоустовские немцы в те годы честно трудились на благо своего Отечества – России. Единственным отголоском антинемецкой компании у нас стало переименование Большой и Малой Немецких улиц в Славянские. Военнопленные германской армии направлялись на Златоустовские заводы для работы. Только на нашем заводе их трудилось в 1916 году 370 человек. Именно они построили плотину заводского пруда, которая стоит и поныне. Отношение к ним было вполне гуманным. Руководство завода платило пленным по тем же расценкам, как и своим рабочим. Правда, стоимость питания и одежды вычитались из их зарплаты.

Сотрудничество с Германией возобновилось в конце 1920-х годов. На златоустовские заводы приезжали немецкие специалисты. Одни, как представители фирм, поставлявших оборудование, другие искали возможности заработать, третьи ехали в страну Советов по идейным соображениям. Инженер Крейцбург внедрил производство поперечных пил по его новой технологии. Его коллега Диггер представил проект производства сконструированных им вил для кокса. Мастер Ф.Майер внёс немало предложений по улучшению производства кос.

В порядке обмена опытом, германским металлургам представляли возможность ознакомиться с архивом документов по экспериментальным плавкам стали. Представители Золингена приезжали в Златоуст, чтобы наладить здесь производство машинок для стрижки волос. По одному из правительственных соглашений, представители заводов Крупа содействовали восстановлению у нас снарядного производства. В 1929 году на метзаводе была установлена электропечь «системы Геру». Её монтажом и наладкой руководили инженеры Мюллер и Бурхард.

Для работы среди иностранных специалистов в городе была создана специальная партийная комиссия, организованы курсы русского языка. На механическом заводе иностранцы были включены в особую бригаду имени Сталина. Все они состояли в профсоюзе, а трое вступили в партию. Члены немецкой бригады, в короткий срок, подали 22 рацпредложения.

В конце 1930-х годов, практически все, кто не успел вернуться на родину, были репрессированы. В их числе был мастер Ф.Майер. Пострадали и потомки оружейников – браковщик Владимир Шнейдер и бухгалтер Виктор Ибах.

С началом Великой Отечественной войны, семьи потомков немецких мастеров были высланы из города в сельские районы Курганской области. А в Златоуст привезли большую группу поволжских немцев. Здесь бывшие колхозники трудились на стройках и военных заводах. Трудились немцы и на заводе имени Ленина. Лидия Шенкнехт, встав к станку в 16 лет, уже через год стала бригадиром одной из лучших комсомольско-молодёжных фронтовых бригад. В годы войны в нашем городе вновь появились пленные немцы, которые использовались на строительных работах.

После войны в Златоусте остались многие бывшие трудармейцы, вернулись и потомки Золингеновских оружейников. Асимиляция немцев шла быстрыми темпами. Смешанные браки стали уже не исключением, а правилом. Немецкий язык их дети, в лучшем случае, изучали в школе, как иностранный. Характерно, что самой престижной считалась школа 10 с углублённым изучением немецкого языка. На рубеже 1980-1990 годов значительное число семей с немецкими корнями выехало в Германию. Тогда же начал действовать немецкий культурный центр. Были налажены связи с германскими общественными организациями. Сегодня этнические немцы и люди с немецкими корнями составляют в Златоусте значительную группу населения. Среди них художники и врачи, преподаватели вузов и школ, инженеры, предприниматели и рабочие. Нет сомнения, что в славную историю нашего города будет вписано ещё немало немецких страниц.

Окунцов Ю.П., заведующий отделом истории Златоустовского краеведческого музея, Заслуженный работник культуры России.

Русские немцы. Сборник материалов научно-практической конференции. Челябинск. 2008. С. 18-25.

Образ немца в творчестве П.П. Бажова

Немецкая тема появляется перед Великой Отечественной войной 1941-1945 гг. в сказе «Две ящерки» (1939 г) и «Таюткино зеркальце» (март 1941.г.) и воплощается со всей полнотой в сборнике «Сказы о немцах» (1943, Свердловск), куда вошли 8 сказов, написанных после начала войны. Стремление П.П. Бажова поддержать русско-советское патриотическое сознание в тяжелое военное время вылилось во введение в сказы более широкого – европейского - контекста. Если в довоенных сказах все действие ограничивалось, в-основном, только отечественными персонажами – от приказчиков до заводчиков и царского двора, то сейчас появляются иностранцы – в основном, немцы (хотя в некоторых сказах прослеживается «французский след» - см., напр., «Железковы покрышки», 1942) и культурные влияния, идущие из-за рубежа.

Почти все «немецкие» сказы начинаются с констатации статусного положения немцев – «...в начальстве все немцы ходили» (Бажов:1952:2:34). Корпоративность последних распространяется не только на отдельные заводы, но и по вертикали - вплоть до царского двора: «У немцев в ту пору при царице которой-то большая сила была. Как на собачью свадьбу их сбежалось, и все в чинах...» (Бажов:1952:2:203). Такое статусное положение проявляется и в личностных качествах. Социальное превосходство переходит в проявление профессионального («Покажи русским, что без нас им обойтись никак невозможно») и эстетического превосходства («Такой тонкий рапота руски понимайт не может») (Бажов:1952:2:67, 35). Немец жаден и хитер («А это уж так повелось - где богатое купецкое наследство, там непременно какой-нибудь немец пристроится») (Бажов:1952:2:80). Более того, он ворует, причем в больших масштабах (наиболее анти-немецкий сказ «Главный вор», 1941). Непременный признак немцев-мужчин – сытость: «каждый успел брюхо нарастить и задыхался, как запаленная лошадь», это же касается и женщин («..баронша….сильно сытая») (Бажов:1952:2:46, 80). Это также свидетельство самозванства и дилетантизма («Зовутся мастера, а по делу одно мастерство видно – брюхо набивать да пивом наливаться») (Бажов:1952:2:45). Сытость входит в набор признаков немецкой красоты: «Девка, понятно, красоты немецкой: сытая, да белобрысая, да в господской одежде» и является эстетическим критерием: «Немецкую работу… без ошибки узнать можно. Как лошадка поглаже да посытнее, либо бык пудов этак на сорок, а то барыня погрузнее, в полном снаряде, да еще с собакой, так и знай - без немецкой руки тут не обошлось» (Бажов:1952:2:71,76). Другими внешними признаками немцев являются белесые глаза («Двоефедя» из сказа «Хрустальный лак», 1943), сильная потливость («Не знаю, правда ли, будто немец при страхе первым делом кругом отсыреет. Потому, видашь - пивом наливается»), кроме того, они «дубоносные» и «навозные» (Бажов:1952:2:86,39,47,34). Отмечают свои праздники немцы замкнуто, не идя на контакты с местным населением: «видно, неохота.. немцам свое веселье нашим показывать» (Бажов:1952:2:49) Таким образом, преобладающими являются негативные характеристики, показывающие существенные различия немецкого мира на Урале (ведь там не только начальники, но и свои «заводские немцы», своя церковь, суд, школа, свои улицы и обычаи) и самобытной уральско-русской жизни.

Немецкий вызов воспринимается русской стороной, прежде всего, в аспекте соревновательности: уральские мастера - как старые, так и молодые, - не боятся и хотят вступить в состязание («сам желание имею с немцем в рисовке потягаться») (Бажов:1952:2:36). В соревновании участвуют не только мастера, но и результаты их труда - наиболее ярко это видно в сказе «Коренная тайность»(1945), когда на международной выставке проверяются немецкая и златоустовская сабли. Соревнование всегда заканчивается победой русско-уральского умельца, независимо от места действия – и в Златоусте, и в Тагиле, и в Каслях. В сфере профессиональной еще возможно честное сравнение результатов, в результате которого наиболее совестливые немецкие мастера, проиграв, уезжают к себе на родину (сказ «Иванко Крылатко», 1943). Однако в тех случаях, когда немцы пытаются выдать достижения уральских мастеров за свои или ведут промышленный шпионаж, русские умельцы отвечают им хитрым обманом, тщательно скрывая профессиональные секреты. Обман становится основным орудием борьбы уральцев в условиях неравенства сил: таков основной смысл сказов «Хрустальный лак», «Тараканье мыло»(1943), «Алмазная спичка»(1945). Позиция охранительства олицетворяется горнозаводской общественностью, прежде всего мастерами и стариками, стремящимися сохранить или даже унести в могилу тайны мастерства. Такой культурный изоляционизм приводит к крайностям – когда, например, Александру фон Гумбольдту, прототипу «худощавого немца…в очках» из сказа «Тараканье мыло», путешествующему по Уралу, вместо топазов продают дешевые стекляшки – так уральский мастеровой Афоня «срезает» крупнейшего немецкого ученого. Крайний вариант расхождения – это розыгрыши немцев, не понимающих русский язык и юмор, переходящие в преследование и издевательство («Веселухин лужок», 1943).

Мотив мести, но уже символической, встречается в сказе «Чугунная бабушка» (1943). Сопротивление идет и на уровне языка, проявляясь в русифицировании имен собственных: мастер Штоф превращается в «Фуйко», обер-мастер Шпиль зовется Устав Уставычем, охотник до секретов тагильского лака - Федор Федоровичем, пожилая тетка фон-барона Меллера-Закомельского именуется презрительно Каролинкой, а А. фон Гумбольдту достается и вовсе обидное прозвище – «Тараканье мыло». Русский язык немцев также показан в комическом плане («Какой ушасный женьшин! Такой песпоряток делаит. Турма такой ната! Турма») ( Бажов:1952:2:46).

Позиция рассказчика сказов отличается ярко выраженной симпатией ко всем действиям русской стороны и антипатией к «внутреннему немцу», однако не может быть обозначена как националистическая и агрессивная. Во-первых, решающими являются социально-статусные, а не этнические характеристики немцев. Настроения героев сказов выражают, прежде всего, социальный протест и стремление к справедливости: мастеровые люди не хотят, чтобы немцы «жировали на наших хлебах», чтобы они «раздобрели на казенных харчах» (Бажов:1952:2:34,45) и т.д. Во-вторых, немцы воспринимаются дифференцированно, т.е. проводится различие между немцами - начальниками и немцами-мастерами своего дела, которым отдается должное («понимающий мужик» Штоф из сказа «Иванко Крылатко»). В изображении начальства Бажов следует как традиционной линии русской литературы (например, Н.С. Лескова и его «Железной воли»/1/ ) , так и примыкает к советской традиции военных лет - карикатурного изображения немецких персонажей. В-третьих, позиция русской стороны снисходительная - мастера посмеиваются над незадачливыми пришельцами, а умелец, обманувший А. фон Гумбольдта, пишет ему саморазоблачительное письмо. Как сам рассказчик, опровергающий различные «сплетни» о том, что златоустовские мастера мастерству у немцев учились (в сказе «Иванко Крылатко»), что Аносов обманом перенял «чужую тайность» (в сказе «Коренная тайность»), так и герои сказов добиваются лишь одного – признания своего профессионализма и национальной самобытности (проявляющейся, в частности, в противопоставлении немецкому стандарту русской выдумки). Пафос такой самодостаточной позиции заключен в следующих словах: «Ну, как - русский человек! Разве ему охота ниже немца ходить? Никогда этого не бывало» (Бажов:1952:2:36). В контексте военной поры данные сказы несли печать не столько определенной идеологии, сколько исторического оптимизма и надежды: если раньше русские справлялись с немцами, то и сейчас это возможно.

Сноски:

1 - См. также у А.И.Герцена: «Из всех правительственных немцев… русские немцы самые худшие. Немецкий немец в правительстве бывает наивен, бывает глуп, снисходит иногда к варварам, которых он должен очеловечить. Русский немец ограниченно умен и смотрит с отвращением стыдящегося родственника на народ. И тот, и другой чувствуют свое бесконечное превосходство над ним, и тот, и другой глубоко презираю все русское, уверены, что с нашим братом ничего без палки не сделаешь. Но немец не всегда показывает это, хотя и всегда бьет; а русский и бьет, и хвастается» / Герцен А.И. Русские немцы и немецкие русские// Герцен А.И.О социализме. Избранное. М., 1974, с. 454.

Список литературы:

Бажов П.П. Соч. в 3-х томах. Том второй. Малахитовая шкатулка. Книга вторая. М.. ГИХЛ, 1952.

Бажов П.П. Сказы о немцах. Свердловск, 1943;

Батин М.А. Павел Бажов. Москва, 1976. СС. 155-164.. Слобожанинова Л.М. «Малахитовая шкатулка» П.П. Бажова в литературе 30-40-х годов. Екатеринбург, 1998. СС. 115-128;

Примечание:

Реальность изображенной П.П. Бажовым картины жизни подтверждается и различными исследованиями. Так, в работе «Златоустовское художественное оружие XIX века из собрания Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи» (Ленинград, 1986 г.) говорится о мастерах из Золингена и Клингенталя, которые прибыли в Россию по приглашению царского правительства в 1814 г. - сначала 19 человек, а в 1818 г. их было уже 115 (С.7): «Нельзя не отметить, что приглашенные в Златоуст иностранные мастера щедро оплачивались и находились на фабрике в привилегированном положении. Они обособленно жили в своей колонии, где имели дома, земельные наделы, церковь и клуб, которые содержались за счет казны. Достаточно сказать, что иностранные мастера и подмастерья получали жалованье в размере ль шестисот до двух тысяч пятисот рублей в год, в то время как русские мастеровые, как правило, получали по пятнадцати копеек в день и только очень немногие – по двадцать пять-сорок копеек. Рабочий день взрослых составлял двенадцать часов в сутки, подростков - восемь. На фабрике широко применялись всевозможные штрафы и телесные наказания» (С. 8).

Следует также отметить, что фамилия немецкого мастера Штоф у П.П.Бажова перекликается с фамилией известного золингенского мастера Вильгельма Николая Шаф а(W. Schaaf), который приехал в Златоуст в 1815 с тремя сыновьями, также мастерами по обработке клинков (С.11).

Это все без нравоучений - просто для общего развития. Это же наша общая история. Наша!